Его губы тронула улыбка. Рейчел не походила ни на одну из знакомых ему женщин. Упрямая, гордая, способная идти на риск, не думая о своей безопасности… Она могла быть свирепой и беспощадной, как тогда, когда защищала его в Таскоса-Спрингс, ослепительно прекрасной, как на танцах в ратуше, страстной и желанной, как в ту ночь, когда они занимались любовью на берегу Брасос.
Воспоминания об этой ночи вихрем пронеслись в голове Ноубла, и он закрыл глаза. Сейчас ему нельзя думать об этом. Нужно приготовить для Рейчел хоть какую-то еду – что-нибудь горячее, чтобы она согрелась изнутри.
На пыльной полке Ноубл обнаружил несколько жестяных банок с бобами и подогрел одну из них в железном горшке, подвешенном над огнем. Потом налил ее содержимое в голубую чашку с отломанным краем и подошел к Рейчел.
– Я приготовил тебе поесть. – Он снова опустился на колени у койки. – Просыпайся.
Она открыла глаза и посмотрела на чашку.
– Что это?
Ноубл пожал плечами:
– Боюсь, что здесь нет ничего, кроме бобов. Но они, по крайней мере, горячие и питательные.
Рейчел отвернулась:
– Я не хочу бобы.
– Все равно ты должна поесть!
Держа в одной руке чашку, Ноубл другой рукой приподнял Рейчел, но ее голова бессильно склонилась к нему на грудь. Поставив чашку, он обнял девушку.
– Надеюсь, ты понимаешь, Рейчел, какую чудовищную глупость сегодня совершила?
Ей захотелось оттолкнуть Ноубла, но желание оставаться в его объятиях победило.
– Кажется, я припоминаю, как твой голос твердил мне о моей глупости. – Рейчел посмотрела на него и вздохнула. – Или мне это приснилось? Я не помню, что было во сне, а что наяву. Я даже не знаю, сплю сейчас или нет.
Ноубл засмеялся:
– Это не сон. Если бы ты спала, то воображала бы себя в каком-нибудь месте получше этого.
Рейчел отодвинулась от него, внезапно вспомнив, какая причина привела ее в Каса дель Соль.
– Ты уплатил налоги на «Сломанную шпору»? – напрямик спросила она и тут же почувствовала, как напрягся Ноубл.
– Мы поговорим об этом позже. А сейчас я хочу, чтобы ты съела хотя бы две ложки бобов, и тогда я позволю тебе спать сколько душе угодно.
– Почему всем всегда хочется, чтобы я спала? – недовольно осведомилась Рейчел.
– По ряду причин. – Поддразнивающий тон напомнил Рейчел прежнего Ноубла. – Прежде всего во сне ты не можешь говорить.
Вместо того чтобы рассмеяться, она вопросительно посмотрела на него.
– Что стало с лошадью Тэннера?
– Я пристрелил ее.
Рейчел ощутила острое чувство вины: из-за нее погибло красивое животное.
– Спасибо и на том.
Она съела несколько ложек, морща нос после каждой, и опустила голову на подушку. Ноубл прикрыл одеялом ее плечи и поднялся.
– Буря начала стихать как раз перед тем, как мы нашли тебя. Алехандро поехал в «Сломанную шпору» сообщить, что ты в безопасности. – Он обернулся к окну. – Снегопад прекратился, но ветер еще дует.
Рейчел кивнула с благодарностью, забыв, что должна на него сердиться.
Подойдя к окну, Ноубл посмотрел наружу. Тучи быстро рассеивались, но на востоке клубились новые грозовые облака. Снег на ярком солнце казался кроваво-красным.
Сейчас Рейчел была послушной, но, отдохнув, она снова станет самой собой и обрушит на него свой гнев. Ему следовало предвидеть, что она сразу разгадает его уловку с уплатой налогов. А он еще считал себя очень хитрым, инструктируя инспектора, что следует ей сказать!
Обернувшись, Ноубл увидел, что Рейчел наблюдает за ним.
– Спи, – мягко произнес он, и она тотчас же заснула.
Заметив, что руки Рейчел все еще в перчатках, Ноубл осторожно стянул их и сразу увидел следы ожогов. Очевидно, с ней произошел какой-то несчастный случай. Он коснулся губами маленькой ручки, спрятал ее под одеяло и нахмурился. Ему казалось, что за последнее время с Рейчел происходит слишком много несчастных случаев.
* * *
Она ощущала жар пламени и едкий удушливый дым, слышалось испуганное ржание обезумевших лошадей. Рейчел пыталась бежать, но ноги были как ватные, и она не могла двинуться с места. Кое-как добравшись до двери конюшни, Рейчел стала колотить в нее кулаками, но никто не слышал ее.
– Помогите! – кричала она. – Конюшня горит! Ради бога, спасите меня!
Сильные руки стиснули ее запястья.
– Все в порядке, Рейчел. Это только сон. Ты в безопасности.
Услышав голос Ноубла, она вцепилась ему в руку.
– Ноубл, помоги мне!
Он привлек ее к себе и погладил по спине.
– Я здесь, Рейчел. Я никому не позволю тебя обидеть.
– Кто-то хочет убить меня! – прошептала она все еще во власти кошмара – уже не во сне, но еще не наяву.
Ноубл поднял Рейчел, отнес к печке и сел на стул, держа ее на коленях, как ребенка, и осторожно целуя закрытые веки.
– Здесь никто не сможет тебе навредить. Я не позволю им.
Рейчел теснее прижалась к нему, черпая тепло и уверенность в его крепких объятиях. Наконец она открыла глаза. В хижине было темно, так как лампу погасили, а огонь в очаге едва тлел.
– Мне это только приснилось? – неуверенно спросила она.
– Не знаю, Рейчел. – Он взял ее руку и посмотрел на ожоги. – Похоже, твой кошмар порожден реальными событиями.
Рейчел смущенно отняла руку.
– И давно ты меня держишь? – спросила она, проснувшись окончательно.
– Достаточно давно, чтобы моя рука онемела, – улыбнулся Ноубл.
Рейчел попыталась встать, но он удержал ее:
– Не уходи. Мне нравится, когда ты сидишь здесь.
Глядя в его блестящие карие глаза, Рейчел чувствовала, что тает под их взглядом.
– Я всегда смущаюсь, когда нахожусь рядом с тобой, Ноубл, – призналась она.
Он коснулся губами ямочки на ее щеке.
– В самом деле, Зеленые Глаза?
Рейчел слегка отодвинулась от него.
– Что же в этом удивительного? Каждый раз, когда мы вместе, случается какая-нибудь беда.
Она думала, что Ноубл засмеется, но он оставался серьезным.
– Давай поговорим об этих бедах.
– О какой именно? – улыбнулась Рейчел.
Протянув руку, Ноубл подбросил в печь два полена, и в очаге взметнулись искры. Сухое дерево быстро воспламенилось.
– Начнем с того, что произошло с твоими руками. Не требуется опыт доктора Стэнхоупа, чтобы понять, что они обожжены. Как это случилось?
Рейчел посмотрела на свои руки и, превозмогая боль, сжала их в кулаки.
– Тебя это не касается.
– И все-таки удовлетвори мое любопытство.
– Моя конюшня загорелась.
– Понятно. И ты, как всегда, не думая о собственной безопасности, побежала в горящую конюшню спасать лошадей, не так ли?